Омский заговор 1937 года (часть I)

Начало. Окончание здесь.

В.М. Самосудов – «Омский заговор 1937 года»

Часть I

Из сборника «О репрессиях в Омском Прииртышье», - Омск: Изд-во ОмГПУ, 1998.

Источник – secrethistory.su

История этой фальшивки началась в Москве с погромного февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 г. и имела продолжение в связи с расстрелом М.Н. Тухачевского и группы военачальников. На пленуме обсуждались зловещие вопросы: вредительства, диверсий и шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов в комиссариатах тяжелой промышленности и путей сообщения, в НКВД, о воспитании кадров в этой связи.

Первым обсуждался вопрос: "Дело Бухарина и Рыкова". Удар наносился по крупным авторитетам в партии и в стране. На этом фоне все другие погромные действия должны были выглядеть пустячными. С докладом о вредительстве в наркомате тяжелой промышленности должен был выступить Серго. Он и должен был дать "компромат" для разгрома кадров своего ведомства. Он этого не сделал.

Перед пленумом Г.К. Орджоникидзе покончил с собой.

По "Делу Бухарина и Pыкoвa" выступил Ежов. Сославшись на показания арестованного сибиряка Яковенко, он говорил, что правые готовят восстание, уже в начале 30-х годов в Сибири создан центр восстания. Сам Яковенко более или менее регулярно осведомлял Бухарина, что имеет возможность организовать восстание в некоторых районах Западной Сибири, Красноярского края, Восточной Сибири. Бухарин тогда высказал такую мысль: "что если бы успешно удалось организовать восстание, то не исключена возможность, что можно было бы там организовать известную автономию – Сибирское государство, которое бы давило на сталинский режим". Н.И. Бухарин выступил с опровержением этой фальшивки. Во время его выступления из зала раздавались выкрики, оскорбления. Неоднократно Бухарина перебивал Сталин. Когда Бухарин заявил, что не было никаких разговоров с Яковенко, Сталин снова не удержался: «Речей можешь наговорить сколько хочешь».

В стенограмме отмечены выкрики из зала: "В тюрьму пора!" Наконец была предложена резолюция: исключить из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б), исключить из партии, "предать суду военного трибунала с вменением высшей меры наказания". Таким образом, партийный пленум выносил смертный приговор! Правда, Сталин предложил изменить решение: "суду не предавать, а направить дело в НКВД для дополнительно расследования". Но вопрос был уже предрешён. Требовалось лишь "доследовать". Нужно было подтвердить, что и восстание в Сибири действительно готовилось.

Заговоры, заговоры. Повстанческие организации. Их стали "раскрывать" в Омском Прииртышье.

Может быть, со временем обнаружатся официальные директивы по фабрикации дела о заговорщических организациях в Омской области. Но бесспорно, что дирижерские нити тянулись из Москвы. Впрочем, директивой были решения пленума ЦК партии.

Легенда о заговоре повстанцев в Омской области разрабатывалась тщательно. Ставилась задача подтвердить, что здесь действуют крупные силы подполья, которые готовят смертельный удар.

Легенда первая: Омский центр

Дело о повстанческой организации в Омской области созревало в кругах омского фальсификаторского следствия постепенно. Можно считать, что оно начиналось с "обычного" дела о вредительстве. И только потом, после расстрела Тухачевского и группы военачальников, в умах омского НКВД родилась идея (вернее, была подсказана сверху) о "военном заговоре".

Первыми были арестованы сотрудники Омской конторы Госсортсемфонда Малыгин, Постников и Чесноков. Начиналось расследование о вредительской группе, которая дезорганизовала семеноводство, выдавала колхозам и совхозам зерно низкого качества и этим снижала урожайность. Доказательств такого обвинения явно не хватало. Следующим явилось создание версии о вредительстве бывших офицеров старой армии.

Постепенно в руках следствия оказывались арестованные офицеры.

22 апреля арестован бухгалтер конторы "Омгужтранспорт", хорунжий Катанаев Дмитрий Георгиевич, сын известного историка казачества генерала Г. Катанаева. Обвинение началось с бытового эпизода. Будто бы сын генерала ведёт антисоветские разговоры с работниками этой конторы, а кроме того... обсчитывает возчиков. Попутно появилось и еще одно явно политическое обвинение – Катанаев срывал сбор средств в помощь; испанским, республиканцам. Только через два месяца Катанаеву было предъявлено обвинение в принадлежности к заговорщической организации.

Счёт шёл уже на десятки арестованных офицеров в Омске, а затем и в области.

По версии следствия, в Омске находился центр крупной офицерской организации, охватывавшей всю область. В то время в состав Омской области входила вся территория нынешней Тюменской области. И на этой громадной территории готовится восстание!

Далее следствие излагало версию офицерского заговора устами арестованных, которые якобы признавались в деятельности подпольной организации.

Руководителем офицерского подполья следствию угодно было сделать бывшего генерал-майора русской армии Артамонова Николая Николаевича. Н.Н. Артамонов родился в С.-Петербурге, в дворянской семье. Службу начал в 1890 г., получил специальное военное образование. К 1917 г. стал генералом. В конце гражданской войны перешёл на сторону Красной армии. В 1920-1923 гг. находился даже на службе, преподавал в военных заведениях. Ко времени ареста работал секретарём зоотехнического факультета Омского сельскохозяйственного института. По версии следствия, организация подполья началась с 1934 г. Как и всякое крупное дело, да ещё в руках военных, создание подполья началось с формирования центра. В "показаниях" Н. Артамонова это представлено в таком виде. "...Я  решил ввести в состав центра генерала Вараксина, коменданта города Омска при Колчаке – Бобова, полковника Родоминова и управляющего делами (министерства) внутренних дел при Колчаке Бевод". Эта задумка была выполнена – центр создан.

Для правдоподобия версии следствие предусматривало и некий запасной руководящий центр. Он представлялся как "околоцентральный актив". На случай провала центра этот актив, близко знавший дела организации, должен был взять на себя руководство. "Он состоял из следующих лиц: капитан Козлов, капитан Андреев, полковник Завьялов, капитан Александров, епископ Миловидов, эсер Новиков, прокурор при Колчаке Корякин". Тоже солидное руководство! Конечно, никакой антисоветский заговор не мог обойтись без эсеров и духовенства.

В Омске должны быть крупные силы офицерского подполья. Они и были представлены следствием. "...Нами было организовано в Омске свыше двадцати боевых ячеек с общей численностью свыше двухсот человек, причем, руководство боевыми ячейками также возложили на членов центра и актив".

Но главные силы организации находились на периферии. "Основная опора в городе была на боевое колчаковское офицерство, а в деревне – на казачество, бывших участников восстаний – эсеров, духовенство и репрессированное крестьянство...". Надо признать, что психологически верно следствие причисляло эти слои деревни к антисоветским силам. В обвинительном заключении о деятельности офицерской организации отмечалось, что она охватывала "своей деятельностью Тарский, Тобольский округа, Тюменский, Ишимский и другие районы области с наличием в ней участников до 3000 человек". Это была внушительная сила для начала восстания.

Омский центр ведал созданием руководящих штабов в филиалах. Тобольский филиал возглавили штабс-капитан Татаев, капитан Скрипкин, эсеры Экземплярский и Козлов, протоиерей Заборский. В Тюменском филиале у руководства стояли штабс-капитан Иноземцев, поручики Жуков и Кайдалов; священник Кондаков. Только Кайдалов и Кондаков создали 25 повстанческих ячеек.

Вроде бы встретились трудности в формировании руководства Тарского филиала. Сами члены штаба не имели прямых связей с Тарой и не рисковали совершать сюда выезды. Это чтобы не вызвать подозрения.

В материалах следствия отмечается, что центру пришлось искать решения о Тарском филиале. "Вопрос о создании Тарского филиала был одним из сложных вопросов, т.к. членам центра и уже проверенному активу не представлялся возможным выезд в Тарский округ, и там было достаточно проверенных связей". Тогда была принята кандидатура поручика Ханова для связи центра с тарскими офицерами. В Таре был создан окружной центр. "В состав Тарского окружного центра входили штабс-капитан Горшенин, полковник Кучук, епископ Журавлев и эсер Богданов". (Можно обратить внимание, что следствие последовательно "привязывало" к повстанческой организации эсеров и духовенство. За этим следовала расправа).

Тарскому филиалу была определена конкретная задача. "...Повстанцы тарских районов концентрируются в городе Таре, где они возглавляются капитаном Горшениным, последний оставляет небольшой гарнизон в Таре, а сам с основной массой повстанцев двигается по Иртышу к г. Омску...".

Значительные силы подполья должны были иметь и соответствующее вооружение. Часть вооружения уже находилась в руках заговорщиков. "...На руках у членов организации грубо было до 2000 единиц оружия". Внушительно. Но для массового восстания мало. Как обеспечить восставших оружием?

Следствие сделало многозначительный ход. Не только на перспективу восстания, но и на перспективу разоблачения врагов.

Оружие повстанцы "намечали получить через помощника командира артиллерийского полка Жаркого, помимо этого, в начале восстания предполагалось обезоружить милицейские отряды, "ОСОАВИАХИМ", коммунистов, часть оружия достать у населения". Но как получить оружие из склада воинской части в Омске?

В артиллерийском полку оказался единомышленник. Это был некий Чугунов, "бывший крупный владелец”. Следствие развернуло версию, что этот Чугунов "вхож" в среду командиров частей Омского гарнизона, может установить прямую связь офицерского подполья с нужными командирами, центр и поручил Чугунову наладить эту связь. "Это поручение Чугуновым было выполнено, он увязался с помощником командира артиллерийского полка майором Жарковым, причем, последний сообщил, что в армии существует троцкистская организация во главе с командиром полка Струлевым". Жарков и должен был в начале восстания передать центру около 3 тыс. винтовок, 10 пулеметов и 15 тыс. патронов.

Таким образом, была уже протянута нить последующего фальсификаторства. Эта нить вела к командирам частей Омского гарнизона. Среди них действует троцкистская организация, а некоторые командиры и напрямую связаны с подпольем старого офицерства.

Любопытна версия следствия о политической программе заговорщиков. Совершенно в духе борьбы с японо-немецкими агентами и программа заговора должна быть близкой по духу политическим режимам этих стран. Оказывается, такая программа была. Заговорщики намеревались установить фашистскую диктатуру. В аграрной политике намечалось: распустить колхозы, совхозы, МТС; земля сдается в аренду частным лицам и крестьянским обществам; государственная заготовка сельскохозяйственных продуктов отменяется. Все поступления продуктов из деревни строятся на рыночных отношениях. Крупная промышленность остается в руках государства, мелкая – денационализируется, возвращается бывшим владельцам или приобретается желающими.

Оставалось ждать момента восстания. Кто определит этот момент? Центр был связан с японской разведкой. В показаниях руководителя центра Н. Артамонова отмечено, что состоялись встречи с представителями японской разведки. Было получено задание немедленно приступить к формированию сил подполья в Сибири, "так как начало военных действий предполагается в самом недалеком будущем... Японские военные круги полностью мне... доверяют, полагаются на меня и обещают в решающий момент снабдить организацию средствами, оружием и средствами радиосвязи". Вот откуда должен был поступить сигнал к выступлению этого организованного подполья.

Нужно было спешить с ликвидацией центра и его обширных и довольно многолюдных филиалов. Расправа с заговорщиками приближалась. Следствие старательно занялось раскрытием Тарского филиала заговорщической организации.

Легенда вторая: союз духовенства и офицеров в «Тарском филиале»

Легенда о "Тарском филиале" повстанческой организации разрабатывалась по двум направлениям, Одну линию фальсификации составляла 1 легенда об организации духовенства. Вторую – офицерское подполье. Эти направления фальсификации обрастали сопутствующими сюжетами: участие в заговоре эсеров, раскулаченных крестьян, спецпереселенцев, участников восстаний 1921 и 1930 гг. Так формировалась арена действия фальсификаторского следствия. В конце концов была выработана единая легенда об "Офицерско-повстанческой организации Тарского округа".

Итак, легенда об организации духовенства. Легенда обстоятельно изложена в "покаянном признании" А.С. Журавлёва и других духовных лиц, привлечённых следствием к этому делу. Журавлев Афанасий Семёнович (в некоторых случаях встречается написание Анфилофий), 1873 года: рождения, епископ Уральско-Пермской старообрядческой церкви. В 1928 г. приговорён к высшей мере наказания, заменённой ссылкой в Свердловскую область. В 1933 г. снова обвинялся в том, что создал контр-революционную организацию. Вновь выслан на этот раз в Нарымский край. Отсюда переведён в Тару.

В своих показаниях А. Журавлёв заявил, что в 1928 г. он действительно создал организацию староверов. Сосланный в Нарым, он продолжил подобную же деятельность. Организация неизменно раскрывалась органами НКВД. Далее следовало обширное описание создания организации духовенства в Тарском округе. Эта сфабрикованная следователями версия может быть представлена в том же изложении гонимого епископа. "... По прибытии в г. Тару я сразу же приступил к созданию повстанческой организации под названием "Сибирское братство", в которую в конце 1933 г. завербовал протоиерея Ивана Николаевича Бурдица (заметим, что во многих следственных документах его именуют Будриньш под этой фамилией он и приговорен тройкой), священника Фёдора Алексеевича Соловьёва, старообрядческого священника Седельниковского района Фадея Маркова, в Муромцевском районе административно-ссыльного священника Квятковского, в 1935 г. – протоиерея Игнатова, священника Ревякина, в 1936 г. – Затопляева и в 1937 г., по прибытии из ссылки, заверяя бован бывший жандарм протоиерей Каешко Василий Евдокимович, который сразу же был мною направлен в Муромцевский район с целью там развернуть вербовочную работу и создать контрреволюционную повстанческую ячейку. Перед каждым завербованным ставилась задача – вести подготовку к вооруженному восстанию против Советской власти, приурочивая восстание к моменту войны СССР с Японией и Германией путём вербовки контрреволюционных повстанческих ячеек из реакционно настроенных церковников без различия их религиозных убеждений..."

Следовательская легенда исходит из того, что невод должен охватить широкий круг служителей культа. Организация даже создавалась из представителей "различных религиозных убеждений". Это позволяло сразу зачерпнуть служителей культа различных течений по всему омскому Северу, охватить всё ссыльное и действующее духовенство. Дальше следовало и убедительное признание: такой организацией должен был руководить солидный центр. Он, конечно же, был создан и действовал.

"В целях лучшего руководства контрреволюционной организацией и развертывания ее контрреволюционной деятельности, мною (т.е. Журавлёвым - Авт.) в середине 1935 г. создан нелегальный епископский совет в составе меня, протоиерея Игнатова, Бурдина и Александрова, а в 1937 г. по прибытия из ссылки в состав этого епископского совета привлечен Каешко Василий Евдокимович, бывший жандарм, в данное время протоиерей, который сразу был отправлен в Муромцевский район для руководства организацией, созданной там священником Квятковским. На Муромцевский район мы возлагали большие контрреволюционные надежды как район, имевший в 1930 г. крупное вооруженное восстание против Советской  власти. Со слов Александрова мне известно, что им в Тевризском районе завербованы священники Еланский и Казаринов Ново-Ивановского Совета. Из числа кулацко-церковного актива создана контрреволюционная группа в 10 человек. Протоиерей Игнатьев в г. Таре завербовал евангельского просвитера Манкевича, последний из евангелистов создал кр. группу численностью 15 человек. В Седельниковском районе Игнатов завербовал священников Павликова, Некрасова и одного просвитера-баптиста, в Колосовском районе завербовал священника Лапина и в Екатериновке создал к.р. группу из 5 человек. Соловьев и Бурдин, работая в Знаменском районе завербовали священников Воскресенского, Успенского л и Первошина; в Тевризском районе Бурдин завербовал благочинного Кергисарова, священника Александрова Петра Александровича и баптистского просвитера Тимофея Горлаш. По убеждению Игнатьева, Бурдина, Каешко, все служители культа Муромцевского, Тевризского, Знаменского и Седелъниковского районов, независимо от своих убеждений, завербованы в организацию "Сибирское братство" и в свою очередь имеют завербованными в эту организацию от 6 до 10 человек".

Можно заметать, как при столь широком географическом разбросе обвивалась веревка вокруг буквально всех слоёв духовенства. Не только рванные, но и неназванные, а также и "обнаруженные" дополнительно служители культа всех верований попадались в эту смертельную петлю.

Каждый названный здесь церковный служитель еще завербовал по 6-10 человек. Таким образом, уже десятки людей обрекались на расправу! Примерный круг этих заговорщиков обрисован в стенограмме допроса.

ВОПРОС: Сколько человек состоит в созданной Вами кр. организации "Сибирское братство'?

ОТВЕТ: В целях, конспирации списков учёта не ведётся, но, судя по тем информациям, которые я получаю от членов "Епископского совета”, в члены кр. организации "Сибирское братство" завербовано до 200 человек.

Вот по такому кругу и будет затягиваться петля! А здесь речь идёт только о духовенстве.

Но следствию нужно было создать и перспективу на расширение поля деятельности по разоблачению врагов, шпионов и заговорщиков. Нужно было расширить географию деятельности "Сибирского братства” и в пределах области, и на соседних территориях.

ВОПРОС: В своей к.р. деятельности Вы опирались на повстанческую организацию "Сибирское братство" только на территории Тарского округа или на к.р. формирования, существующие в других районах, областях?

ОТВЕТ: В 1935 г. в г. Таре я познакомился со ссыльным эсером Богдановым Дмитрием Николаевичем, который предварительно всесторонне прощупал мои политические взгляды и, убедившись, что я ъ отношении существующего строя настроен враждебно, сообщил мне, что на территории Тарского округа существует крупная эсеровская организация, офицерско-повстанческая к р. организация, которой руководит офицер Горшенин, и от имени последнего предложил мне создать кр. организацию повстанческого характера среди духовенства Тарского округа, используя основным аргументом для объединения кр. элемент церковников, их недовольство существующим строем. Я из осторожности не дал своего согласия на создание к.p. организации, хотя в действительности, как я уже указывал, вел работу по сколачиванию к.р. кадров с 1935 г., решив поближе познакомиться с Богдановым.

Близкое знакомство состоялось. Началось сотрудничество. Организация тарского духовенства вошла в структуру эсеровско-офицерского подполья. Так возникла единая, "Офицерско-повстанческая организация Тарского округа". Так её именовало омское следствие. Или "Тарский филиал” в областной организации с руководящим центром в Омске.

Имеется важный сюжет в "показаниях" епископа А. Журавлёва, из которого явно проглядывает "рука Москвы".

ВОПРОС: Что вам известно о контрреволюционных формированиях среди духовенства за пределами Тарского округа?

ОТВЕТ: Мне известны формирования среди духовенства в Свердловской области, Западно-Сибирском крае и ДВК (Дальневосточном крае – Авт.). В Д.В. крае в г. Свободный отбывает ссылку бывший минусинский епископ Суханов Тихон, в закодированных письмах на церковно-славянском языке мне сообщил, что им по созданию к.р. организации там проделана большая работа и установлена связь с одним из иностранных государств, с каким – не назвал.

На Урале организацией духовенства руководит Иосиф Кучумов, в Томской области – епископ Давид Романов. Наконец, не связана ли эта обширная деятельность церковных организаций на всей громадной территории Урала, Сибири и Дальнего Востока с московской церковной иерархией?

ВОПРОС: Имеется ли единый центр, руководящий кр. организациями духовенства?

ОТВЕТ: О наличии единого к.р. центра мне ничего не известно, но созданием организации "Сибирское братство” руководит находящийся в Москве архиепископ Викентий, которого я периодически информировал о проделанной работе по к.р. организации "Сибирское братство".

Так, из Сибири набрасывалась петля на шею духовенства на громадном пространстве от Москвы до самых восточных окраин. Здесь и видна "рука Москвы" по организации грандиозного дела, позволяющего сделать хотя бы видимость оснований для разгрома церкви по всей стране. От московского центра до таёжной периферии духовенство состоит в рядах заговорщиков. Более того, даже руководит ими. Только в Омской области названы уже два епископа, стоящие у руководства подпольем (Журавлёв и Миловидов). А в Москве – архиепископ. Правда, с омским епископом получился небольшой конфуз. Дело в том, что Омский областной суд в заседании 19-22 марта 1937 г. уже осудил его на 10 лет ИГЛ, но совсем по другому обвинению – за создание "контрреволюционной группы духовенства". Однако следствие это не смутило – теперь "вдогонку" ему приписывали и участие в офицерском заговоре.

В области развернулась широкая кампания по выявлению "к.р. групп" духовенства и верующих. В сетях следствия оказывались многочисленные группы баптистов, евангелистов, молокан, старообрядцев и прочие, прочие, прочие...

23 августа 1937 г. тройка расправилась с группой баптистов, организатором которой считали Петра Винса. Его именовали "посланцем германо-американского баптистского миссионерского общества". Тем же решением учинена расправа над группой омских старообрядцев, руководителем которой считали Евдокима Кошелева. Следствие действовало настолько бесцеремонно, что даже придумывало едва ли не семейные повстанческие и шпионские группы. Может быть, образцом этого являлось обвинение родственников Варкентиных. Варкентину Абраму Генриховичу вменялось в вину, что он "проводил активную к.р. деятельность по созданию к.р. фашистской организации в своем доме". Так сказать, домашняя организация фашистско-шпионского толка. В нее вошли Варкентины Николай, Яков, Генрих, Петр Генриховичи. Все пятеро были расстреляны. Нечто подобное было с родственниками Диденко.

Ивана Кирилловича обвиняли в том, "что ведет антисоветскую деятельность с группой кулаков-родственников". За участие в этой семейной организации были расстреляны Иван, Антон, Николай Кирилловичи Диденко и их родственник Иван Руденко.

Волна кровавого террора катилась по омской земле.

Продолжение читайте здесь